О ты! которого негладкий тучный вид

Лекеня набекрень нам вживе представляет,

В котором каждый член и мышца говорит,

Когда искусный перст твой вьюшки завивает,

Прими ямскую ты в покров мою свирель.

Как дразнишь ты других и взором и устами,

Так я вослед тебе залетными стихами

Героев крестецких, известных ямщиками,

Дразнить осмелился угарую артель.

Но на голос стихов наладить я не знаю

И для того к тебе, муж звучный, прибегаю:

Плененный звонкою я шайкою твоей,

Согласной пением, а видом на разладе,

Являющей орган с похмелья в маскераде, -

Вели ты голосом чудесной шайке сей

Дать силу, жизнь и блеск комедии моей.

Да будет не стихам, тебе и честь и слава.

Прибавь ты к пению их новы чудеса

Хрипучим голосом дрожащего баса,

Всю площадь удиви, подвигни небеса

И свету докажи, что есть твоя октава.

Я от тебя не потаю,

По нотам мерного я не причастен вою,

Доволен песенкой простою,

Ямскою, хваткой, удалою:

Я сам по русскому покрою

Между приятелей порою

С заливцем иногда пою.